Я, робот (Иллюстрации В. Остапенко) - Страница 94

Увы, сейчас ему уже за сорок, и хотя прошло больше двадцати лет с тех пор, как он бегал, он ещё помнил кое-какие из старых трюков. Если он и утратил былую ловкость, то приобрёл нечто другое. Он — полицейский. Знать город так хорошо, как он, знать начало и конец почти каждого закованного в металл проспекта мог только сотрудник полиции, с не меньшим, чем у него, опытом.

Он проворно, но не слишком быстро зашагал прочь от столовой. Вот-вот за спиной раздастся крик: «Робот, робот!» Сейчас самый рискованный момент. Он считал шаги, пока не чувствовал под ногами ленту первого тротуара.

На мгновение он остался, и Р. Дэниел придвинулся к нему.

— Они идут за нами, Дэниел? — спросил он полушёпотом.

— Да, и приближаются.

— Ну, это ненадолго, — уверенно отозвался Бейли.

Он оглядел дорожки, простиравшиеся по обе стороны от него. Каждая дорожка слева со все большей скоростью несла на себе живой человеческий груз. Почти всю жизнь он помногу раз в день чувствовал под собой движение тротуара, но впервые за последние семь тысяч дней он согнул ноги в коленях перед броском вперёд. Его охватило так хорошо знакомое ему волнение, дыхание его участилось.

Лёгким и быстрым шагом, с темпом, вдвое большим «нормального», он стал переходить с дорожки на дорожку. Он резко наклонился вперёд, сопротивляясь ускорению. Теперь рядом с ним шелестела межсекторная линия. Какое-то мгновения казалось, что он непременно ступит на неё, однако он неожиданно подался назад и пошёл всё дальше и дальше, пробираясь через толпу, которая становилась тем плотнее, чем медленнее двигались тротуары. Он остановился на дорожке, идущей всего со скоростью каких-нибудь пятнадцати миль в час.

— Ну сколько их там позади, Дэниел?

— Всего один, Илайдж. — Робот стоял рядом с ним, спокойный и незапыхавшийся.

— Должно быть, он неплохо бегал в детстве, но ему долго не продержаться.

Полный уверенности в своих силах, Бейли испытывал какое-то смутное волнение. Отчасти это было возбуждение участника обряда, к которому допускались только избранные, отчасти — физическое ощущение ветра, бьющего ему прямо в лицо, и острое чувство опасности.

— То, что мы сейчас сделаем, называется «боковой финт» — сказал он тихо Р. Дэниелу.

Он широким, быстрым шагом пошёл по дорожке, ловко лавируя среди других пешеходов. Он, не сбавляя хода, двигался вдоль самой кромки тротуара, и ритмичное мелькание его головы в толпе, должно быть, имело гипнотический эффект. На это, собственно, он и рассчитывал.

Не меняя скорости, Бейли шагнул в сторону всего на два дюйма и оказался на соседней дорожке. Мышцы его напрягались до боли, чтобы удержать равновесие. Не останавливаясь, он проскользнул мимо скопления пассажиров и попал на ленту, которая делала сорок миль в час.

— Ну, как теперь, Дэниел? — спросил он.

— Не отстаёт, — последовал спокойный ответ.

Бейли стиснул зубы. Ничего не поделаешь, придётся попробовать скоростные платформы; вот тут действительно нужна координация движений, пожалуй большая, чем та, на какую он ещё способен.

Он быстро огляделся. Мимо них пронеслась улица В-22. Прикинув что-то в уме, он сорвался с места. Всё ближе и ближе к скоростной линии, и вот наконец её платформа.

Отрешённые лица пассажиров скривились в гримасе негодования при виде того, как Бейли и Р. Дэниел вскочил на платформу и протиснулись под перилами.

— Эй, осторожнее! — схватилась за шляпку возмущённая дама.

— Простите, — задыхаясь, извинился Бейли.

Он пробился через стоящих пассажиров к противоположной стороне платформы. В последний момент какой-то разгневанный пассажир толкнул его в спину. Он потерял равновесие и, в отчаянии стараясь удержаться на ногах, шагнул на соседнюю ленту. От резкой перемены скорости он сначала упал на колени, а потом повалился на бок. Ещё мгновение, и он собьёт кого-нибудь, тот — другого, и беды не миновать: образуется людская пробка, куча мала, результатом которой будут десятки переломанных рук и ног…

Но тут он почувствовал, как рука Р. Дэниела подхватила его и с лёгкостью, недоступной человеку, поставила его на ноги.

— Спасибо, — выдохнул Бейли; на большее времени не было.

Он ринулся вниз по замедляющимся дорожкам. Его хитроумный замысел заключался в том, чтобы без потери времени отказаться у самой точки V-образного пересечения лент экспресса. Не снижая скорости, он снова помчался по ускоряющимся дорожкам, достиг экспресса и перебрался через него.

— Он всё ещё с нами, Дэниел?

— Нет. Я никого не вижу.

— Хорошо. Ну и лидер бы из вас получился, Дэниел! А теперь сюда! — И, не переводя дыхания, он увлёк его за собой на межсекторную линию, а с неё вниз широкой, внушительного вида двери.

Часовой преградил им путь.

— Мы по делу. — Бейли помахал перед ним удостоверением.

Они вошли внутрь.

— Энергостанция, — коротко заметил Бейли. — Здесь они окончательно потеряют наши следы.

Ему доводилось прежде бывать на энергостанциях, в том числе и на этой. Однако чувство благоговейного трепета от этого не уменьшилось. Оно овладевало им ещё больше при мысли о том, что его отец когда-то руководил подобным предприятием до тех пор, пока…

В воздухе царили острый запах озона и равномерный гул скрытых в глубине колодца мощных генераторов; ярко-красные линии молчаливо очерчивали границы, переступать которые без защитной одежды запрещалось.

Где-то в недрах установки (Бейли не знал, где точно) ежедневно потребляется около фунта ядерного топлива. Радиоактивные продукты распада, так называемые «горячая зола», удаляются сжатым воздухом по свинцовым трубопроводам в подводные пещеры, на расстояние в десять миль от берега океана и на глубину в полмили от его дна. Иной раз Бейли приходило на ум, что произойдёт, когда эти пещеры наполнятся до отказа.