Этот проект был не нов для Бейли. Учёные-теоретики носились с этой идеей уже по меньшей мере лет полтораста. Беда в том, что пока не удаётся послать такой плотный пучок энергии, чтобы он не рассеялся, пройдя расстояние в пятьдесят миллионов миль. Бейли так и сказал.
— Понадобится, сделаем и это, — возразил Норрис. — К чему напрасно трепать себе нервы?
Бейли представил себе Землю с неисчерпаемыми запасами энергии. Население сможет увеличиваться. Можно расширить дрожжевые фермы, интенсивно использовать гидропонику. Всё упирается только в энергию. Минеральное сырьё можно доставлять с необитаемых небесных тел Галактики. А если узким местом станет вода, её можно будет ввозить со спутников Юпитера. Чёрт возьми, можно заморозить и вытащить в космос океаны, и они будут кружить вокруг Земли, как маленькие ледяные луны. Всегда рядом, всегда под рукой, а дно океанов можно освоить и заселить. Даже запасы углерода и кислорода можно сохранить и увеличить за счёт метановой атмосферы Титана и замороженного кислорода со спутника Урана Умбриеля.
Население Земли может вырасти до одного или двух триллионов. Почему бы и нет? Было время, когда казалось трудным представить, что население достигнет, как нынче, восьми миллиардов. Было время, когда население даже в один миллиард казалось невообразимым. Каждое поколение с медиевальных времён имело своих пророков мальтузианского толка, и их пророчества никогда не сбывались.
Но что бы сказал на это Фастольф? Мир в триллион человек? Допустимо, только жизнь их будет зависеть от привозного воздуха, и воды, и от энергии, мудрёные хранилища которой расположены в пятидесяти миллионах миль отсюда. Как это страшно ненадёжно. Земля постоянно будет на волосок от полной катастрофы при малейшем нарушении работы любой части галактического механизма.
— Мне лично кажется, что проще вывезти излишек населения, — сказал Бейли. Это был скорее ответ на картину, которую он вообразил себе, чем на то, что говорил Норрис.
— Да кто нас возьмёт? — беспечно, но с горечью сказал Норрис.
Норрис поднялся, похлопал Бейли по плечу:
— Лайдж, съешь своего цыплёнка и приходи в норму. Не иначе, как ты глотал наркотики. — И он ушёл, посмеиваясь.
Бейли смотрел ему вслед, скривив рот в невесёлой усмешке. Норрис раструбит об этом повсюду, и их отдельские остряки (а они есть в каждом учреждении) ещё нескоро оставят его в покое. Тем не менее он был рад, что Норрис перестал трубить о Винсе, о роботах и деклассировании.
Бейли вздохнул и ковырнул вилкой холодного, вязкого цыплёнка.
Бейли доел свой рулет, и только тогда Р. Дэниел встал из-за стола, который ему выделили ещё утром, и подошёл к нему.
Бейли неприязненно взглянул на него:
— Ну что?
— Комиссар отсутствует, и никто не знает, когда он вернётся. Я предупредил Р. Сэмми, что мы хотим воспользоваться кабинетом комиссара и что, кроме комиссара, он не должен впускать никого.
— Зачем нам понадобится кабинет?
— Чтобы никто не мешал. Вы ведь не станете отрицать, что нам надо обдумать следующий шаг. Я полагаю, вы не намерены прекратить расследование, Илайдж?
Именно это и было сокровенным желанием Бейли, в чём, разумеется, признаться он не мог. Он молча поднялся со стула и прошёл в кабинет Эндерби.
— Ну, Дэниел, так в чём дело? — спросил Бейли.
— Партнёр Илайдж, — начал робот, — с прошлой ночи вы сам не свой. В вашем психоизлучении произошёл заметный сдвиг.
Ужасная догадка промелькнула в голове у Бейли.
— Вы — телепат? — воскликнул он.
Если бы не все эти треволнения, он бы и мысли такой не допустил.
— Нет, разумеется, нет, — ответил Р. Дэниел.
— Тогда какого дьявола вы толкуете о моём психоизлучении? — немного успокоился Бейли.
— Я употребил данное выражение, чтобы описать какое-то ощущение, которое вы скрываете от меня.
— Какое ощущение?
— Это трудно объяснить. Илайдж. Если вы помните, первоначально я был предназначен для изучения психологии человека.
— Да, да, конечно. И вас потом превратили в детектива, снабдив пресловутым контуром справедливости. — Бейли и не старался скрыть свой сарказм.
— Совершенно верно, Илайдж. Однако моё первоначальное назначение осталось в силе. Меня создали для проведения цереброанализа.
— Для анализа биотоков мозга?
— Вот именно. При наличии соответствующего приёмного устройства цереброанализ можно проводить на расстоянии, не прибегая к помощи электродных контактов. Мой мозг и является таким приёмником. Разве на Земле не применяется этот метод?
Бейли не знал, что ответить, поэтому игнорировал этот вопрос.
— Что вы узнаете, измеряя биотоки мозга? — поинтересовался он с опаской.
— Конечно, не мысли, Илайдж. Я получаю представление об эмоциях и, главным образом, анализирую темперамент человека, его скрытые побуждения. Так мною было установлено, что комиссар Эндерби был не в состоянии убить человека при тех обстоятельствах, которые преобладали в момент совершения преступления.
— И с него сняли подозрение только на основании ваших выводов?
— Да. Потому что они достаточно достоверны. Я ведь очень точная машина.
Ещё одна мысль поразила Бейли.
— Постойте! — воскликнул он. — Значит, комиссар и не подозревал, что его подвергают цереброанализу?
— Мы не хотели задевать его чувств.
— То есть вы просто стояли и смотрели на него. Никакой аппаратуры, никаких электродов: ни самописцев, ни графиков.
— Конечно, нет. Я обхожусь без них.
От злости и досады Бейли до боли закусил нижнюю губу. Рухнула его надежда нанести космонитам решающий удар.